Летняя школа 2024

Демоверсия "тотального диктанта" на ЛШ. Текст летнешкольникам читает сама Ребковец (фото: Никита Зимин)

6 декабря 2013 г.

Ольга Ребковец: "Нам нравится делать клевую штуку"

Интервью с руководителем проекта "Тотальный диктант" Ольгой Ребковец, сделанное на Летней Школе.

Текст подготовлен в рамках Летней Школы-2013 участницами мастерской репортажной журналистики - Линой Алексюнайте и Анастасией Бикяшевой. Интервью было опубликовано в "Русском Репортере" (19 сентября 2013, №37 (315))

10 декабря 2013 года Ольга стала лауреатом премии "Новая интеллигенция" в номинации "Культурная среда".

Тотальный кайф

Как посадить за парту десятки тысяч человек и обрести счастье

«Отдавать тонны сил на благородное дело и не получать при этом ни копейки — это круто, потому что такое дело очень часто круто само по себе», — считает Ольга Ребковец, 26-летняя жительница Новосибирска и организатор одного из самых раскрученных гражданских проектов настоящего времени — «Тотального диктанта». Этим летом она приезжала на Летнюю школу «РР», чтобы помочь ее участникам проверить свою грамотность и рассказать, в чем секрет волонтерского счастья. Ее история не про священную борьбу за правильность русского языка. Она, скорее, про то, как делать общественные проекты, доставляя кайф и другим, и себе.

— Я вот ручкой уже писать разучилась… все время с клавиатурой работаю. И вообще, очень сильно сомневаюсь в своей грамотности, как же мне писать без «ворда» и его грамматических подсказок? — смеется Ольга, раздавая листочки и шариковые ручки летне-школьникам, которые пришли попробовать свои силы в «Тотальном диктанте».

Конечно, на Летней школе проводился не сам «Тотальный диктант», а его демоверсия, укороченная и упрощенная. Сам диктант — это когда люди по всему свету собираются вместе и пишут текст под диктовку. А потом смотрят на сайте оценку.

В этом году его писали более 30 тысяч человек. Ожидается, что в 2014 году будет еще больше. Чтобы оценить масштаб: примерно столько же людей выходят в Москве на оппозиционные шествия. Или: это в полтора раза больше, чем население города Пикалево. Пишут диктант не только по всей России, но и за ее пределами: от США до Египта, от Боливии до Антарктиды. И это сугубо общественный проект, который держится на волонтерах.

Обычно текст диктанта зачитывают знаменитые писатели. Но в тестовом режиме на Летней школе диктовать решила сама Ольга Ребковец:

— Итак, читаю текст, который для «Тотального диктанта» написал Дмитрий Быков: «Вопрос о том, зачем нужна грамотность, обсуждается широко и пристрастно. Казалось бы, сегодня, когда даже компьютерная программа способна выправить не только орфографию, но и смысл, от среднестатистического россиянина не требуется знания бесчисленных и порой бессмысленных тонкостей родного правописания. Зачем же тогда писать грамотно?..» Да-а-а, вопрос философский — зачем? Ну, приготовились…

Все берут ручки и начинают писать. Прохаживаясь между партами, Ребковец читает, заглядывает в листочки и постоянно улыбается. Такое ощущение, что волнение, которое заполнило нашу аудиторию, воодушевляет и заряжает Ольгу.

Через двадцать минут диктанта вымотавшиеся участники сдают листочки. Начинается проверка. Закончившие филфак Ольга и ее напарник Егор Заикин проверяют работы быстро, за час готовы результаты 15 человек. Мы оказываемся в этой первой партии, у нас пятерки. Радуемся и ждем результатов остальных пятнадцати.

— Проверка должна быть профессиональной, — Егор отрывает взгляд от очередной работы и серьезно смотрит на нас. — Ее делают либо филологи-старшекурсники, либо преподаватели-филологи, либо учителя русского языка.

— Да. Но я, вообще-то, считаю, что оценки — это не главное. Это личное дело каждого. Люди приходят и пишут диктант, потому что им это интересно, потому что они хотят бросить себе вызов. Это как квест какой-то. Самое главное — пройти его до конца. Плохая оценка только раззадорит, заставит прийти на следующий год и сделать, блин, это лучше! — Ольга скользит ручкой с красным стержнем по бумаге, подчеркивает «интелигентный» и «многочислены». — Вот блин! Его-о-о-ор, — Оля тихим голосом заговорщически тянет имя своего коллеги. — Слушай, а мы за две пунктуационные ошибки четыре уже ставим? Пятерка срывается же! Может, пять с минусом, а? Пусть человек порадуется.

— Если шкала пятибалльная, то она пятибалльная. Без плюсов и минусов. Хочешь гибкости — надо десятибалльную сделать, — бурчит себе под нос Егор.

— Ну, жаль, — вздыхает Ольга. Вместо пятерки на листочке появляется размашистая четверка. — Или смайлик нарисовать? Не представляю жизнь без смайликов.

Корень

— Доклад о роли ягодиц в истории человечества или конкурс по пению в душе, представляете? Вот такие антинаучные и просто стебные штуки проводила наша студенческая тусовка в Новосибирском университете. У них даже название свое есть — «ГлумКлуб». Как только я поступила на филфак НГУ, сразу узнала про них и была восхищена их чувством юмора, так хотелось с ними подружиться и тоже что-то такое делать, — вспоминает Ребковец.

— И как, получилось?

— Да! Ведь «Тотальный диктант» — это идея как раз «ГлумКлуба». Но только я туда весело попала… Я присматривалась к этим ребятам, иногда приходила к ним. Но я не тот человек, который может сказать: «Вот она я! Берите!» В душе мне хотелось, чтобы меня лично позвали туда. И однажды на праздновании середины учебы в универе на медиану нашей группы я пригласила старичков-глумклубовцев. В тот вечер гвоздем программы стала придуманная мной и моей подругой озвучка «Простоквашина» на старославянском. До сих пор помню, Галчонок кричал: «Камо грядеши?» — «Се аз поштань, Печкин сын! Принесе грамоту об отраце вашу». Ребят это просто взорвало, и они предложили тусоваться вместе.

Один наш глумклубовец общался с Псоем Короленко. И в 2009-м было решено позвать Псоя читать текст. К тому же он и сам филолог. Так вместо стандартных двухсот участников пришли шестьсот. Люди просто не помещались в аудитории.

— Кстати, можно на «ты»?

— Угу, так даже лучше… Я вообще простой человек, и проект у нас непафосный. Будь собой, зачем играть того, кем не являешься?

— Ну, многие так и живут. Вот вы, например, живете грамотностью. Точнее, проект ваш.

— Конечно, мы понимаем, насколько важна грамотность. Но прежде всего нам нравится делать клевую штуку, которая интересна другим. Хорошо, когда, вместо того чтобы постить котиков или спорить о политике, все обсуждают русский язык.

— Но на переднем плане все-таки образовательные цели?

— Мы не занимаемся просветительством в чистом виде. Делаем то, что нам хочется, пытаясь пробудить других к активным действиям.

Идея проводить диктант появилась у руководителя «ГлумКлуба» Кати Косых еще в 2003 году. Это тоже было что-то из разряда стеба. Филологи, журналисты и так постоянно пишут диктанты — а что если попробовать посадить за диктант математиков или физиков?

Прошедшее время

— Реализовать эту идею получилось только в 2004-м — я еще тогда не поступила в НГУ. В первый раз они пригласили преподавателя истории и политологии Сергея Куликова, от него у нас тащился весь универ! Вот он и читал первый диктант: хохмил, прикалывался. В общем, превратили диктант в такую развлекаловку, веселую игру. Все ушли с хорошим настроением. И мы поняли, — Оля чуть подпрыгивает на скамейке, которую оседлала, как коня, — «Тотальный диктант» должен быть именно таким! Смешным, чтоб всем приносил удовольствие: и организаторам, и чтецам, и участникам!

За саму подготовку проекта Оля взялась только в 2007 году.

— Диктант, как боевое знамя, переходил от одного поколения к другому, каждый делал его как мог и хотел. Когда я начала заниматься организацией диктанта, воспринимала его как поддержание традиции факультета и «ГлумКлуба», — вдруг совершенно серьезно говорит Оля. — Мы не могли подвести. Два года держались в том же темпе, а потом нам захотелось какого-то экшена, настоящей движухи, так, чтобы диктант произвел фурор! — Ребковец недолго выдерживает собственный серьезный тон и уже снова подпрыгивает на скамейке. — Один наш глумклубовец общался с Псоем Короленко. И в 2009-м было решено позвать Псоя читать текст. К тому же он и сам филолог. Так вместо стандартных двухсот участников пришли шестьсот. Люди просто не помещались в аудитории. Сидели не только за партами, но и на подоконниках, на полу. Ух, был завал с проверкой, конечно… Последние работы заканчивали проверять, пока везли Псоя в аэропорт, прямо в машине.

Множественное число

Было решено развить успех и проводить диктант сразу на нескольких площадках. Но тут встала проблема: привезти десять Псоев Короленко просто невозможно. Тогда один из глумклубовцев предложил усовершенствовать фишку «Тотального диктанта» — попросить какую-нибудь знаменитость написать единый для всех аудиторий текст, чтоб он был уникальный, сделанный специально под проект.

— Опять же сработали личные связи, кто-то из «ГлумКлуба» знал новосибирского фантаста Геннадия Прашкевича, который хорошо общался с Борисом Стругацким. Писатели поговорили, и Борис Натанович любезно согласился написать текст специально для диктанта. Это был 2010 год, тогда мы вышли с проектом на город — позвали не только студентов, но и всех желающих новосибирцев. К нам пришли уже 2,5 тысячи человек. Проект поперло, начали приходить заявки на его организацию в других городах. Буквально сегодня мы с Егором сами удивлялись, как умудрились пережить последний «Тотальный диктант»: 179 городов, 32 тысячи участников, 200 локальных координаторов.

«Тотальный диктант» — это пример удачной модели мобилизации гражданского общества. Фактически проект возник из ничего — из тусовки жизнерадостных людей. А в итоге такой масштаб.

— Мы не просветители, нам нравится делать клевую штуку, которая интересна людям, и мы сами ребята простые… — Оля смущенно улыбается. — Я вам так сейчас рассказываю, какие мы крутые, но вы только не подумайте, что мы задаемся и хвастаемся. Наш проект сейчас, конечно, становится все пафоснее и пафоснее в плане масштабов, но от этого сами мы не меняемся. Я вот как была человеком непосредственным, так им и остаюсь. Не могу расшаркиваться перед суровыми дядями. И самое классное — что у нас все такие. И даже наши авторы, что тексты пишут, тоже этой атмосферой проникаются. Никто не звездит.

Имена собственные

Среди писателей, которые создавали тексты для «Тотального диктанта», — Борис Стругацкий, Захар Прилепин, Дмитрий Быков, Дина Рубина — они обычно ведут диктант на центральной площадке в Новосибирске. Но в регионах, например, в Москве, тоже не обходится без знаменитостей. Там читали Тина Канделаки, Леонид Ярмольник, известные в регионах блогеры, журналисты, актеры.

— Авторы? Они клевые, — Оля подается вперед и радостно таращит глаза, ее улыбку, кажется, как ни старайся, ничем не сгонишь. — Они приезжают на два дня в Новосибирск. А мы пока организуем все, не спим ночами совсем. Но все равно должны встретить, все учесть. Со всеми писателей познакомить. Это такая работа-работа-работа, но мы все-таки со всеми нашими авторами становимся друзьями. В последние годы я в основном читаю именно их книги. Просто самой уже жутко интересно становится, что он там написал. Например, у Быкова, который был автором текста в 2012 году, я прочитала все новые книжки. Когда он приехал к нам в Новосибирск и в разговоре понял, что я не читала его последний роман «Икс», пошел и купил мне его. «На, — говорит. — Знаю, что жалко четыреста рублей тратить!» И подписал: «Дорогая Ребковец, прочитай-ка наконец».

— Но иногда ведь бывают трудности, которые портят такое радужное впечатление. С теми же самыми авторами. Вот в этом году скандал с Рубиной был. Не расхотелось проводить диктант?

— Да нет, вы что! — Олины глаза снова округляются, теперь в возмущении. — Просто в одном городе, в Ульяновске, губернатор был принципиальный. Ему показалось, что в текстах Рубиной слишком много мата… И началось. Он хотел показать себя хозяином и устроил скандал. В наш процесс вмешался сторонний человек. И мы разорвали отношения с этими организаторами, будем работать теперь там с другими людьми, нам не надо, чтоб кто-то плясал под дудку чиновников. Это всю атмосферу портит. Хотя вот в Нарьян-Маре координатором был помощник губернатора, и при этом там никто не сталкивался с какой-то принудиловкой.

Числительные

— Когда вы только начинали, наверняка на энтузиазме работали, без копейки денег, а сейчас, когда так разрослись и у вас координаторы в регионах… платите хоть какую-то зарплату?

— Есть несколько человек, которые занимаются диктантом на федеральном уровне — работают по нескольку месяцев практически круглосуточно. Они получают зарплату, но, в любом случае, это совсем небольшие деньги.

— Проект затратный?

— Что нужно, чтобы диктант в отдельно взятом городе состоялся? Ручки, афиши, призы участникам — все эти вещи можно найти у спонсоров. До 2010 года диктант вообще проводился без копейки живых денег.

— Вы согласитесь на финансирование из госбюджета?

— Тотальный диктант такой проект, что ему просто не нужно финансирование из госбюджета. Мы вполне обходимся своими силами.

— Но ведь все о вас знают: и правительство, и Минкультуры, и Минобразования.

— Только что-то никто не побежал нам помогать. И слава богу…

— …?

— Смысл проекта в его независимости и свободе. В эту идеологию никто не должен вмешиваться, иначе он сразу умрет — просто станет неинтересен волонтерам, неинтересен участникам, неинтересен организаторам. По сути, «Тотальный диктант» можно назвать уникальным явлением гражданской инициативы, которое разрастается и работает все интенсивнее.

— Стать вашим координатором в своем городе может любой?

— Все зависит от того, насколько человек может позволить себе вложиться временем и силами, жестких требований нет. Но у нас есть ребята, которые просто гиганты: делают сразу по три площадки в городе. Если кто-то понимает, что полностью посвящать себя этому делу не может, никто заставлять не будет. Мы не ставим контрольных цифр: «У вас должны прийти не меньше трехсот человек, у вас — не меньше пятисот». И так забавно получается, когда много городов! Локальные координаторы сами между собой соревнуются! В этом году мы гадали, кто же будет вторым по явке городом. Делали ставки на те, что покрупнее, конечно: Москва, Питер, Иркутск, Красноярск… А всех обошел Ижевск.

Глаголы

— Весной, во время подготовки диктанта я становлюсь злой и истеричной, — признается Оля. — Не знаю, как меня выносит мой парень (пока верстался номер, он уже перестал быть «парнем» и стал законным мужем Ольги. — «РР»), мы живем с ним вместе, но он уже привык так-то. И даже предложение мне сделал.

— Ну, ты же понимаешь, что денег много или вообще хоть сколько-то ты на этом не заработаешь. Так и собираешься дальше тратить тонну сил на это волонтерское дело?

Оля даже не задумывается — похоже, ответ созрел у нее уже давно.

— Я сейчас работаю в приемной комиссии филфака НГУ и там еще получаю какие-то деньги, так что на жизнь хватает… Какое-то время мой парень настаивал на том, чтобы я нашла себе хорошую оплачиваемую работу и бросила все это к чертям. Но потом он занялся своим делом, понял, почему я держусь за свой проект. Потому что от своего отказаться сложно. Вообще я в будущем хочу преподавать и основать свой собственный бизнес. Но при этом диктант все равно бросать не буду. Он раскрашивает жизнь… Все эти трудности с его организацией приносят такой огромный опыт! Еще, как я все время говорю, это дело благородное, мы помогаем людям быть грамотнее… Ну, и вообще он превращает твою жизнь в игру. Ты не просто живешь «дом-работа-дом-работа», а у тебя все время есть какие-то интересные сложности — это интеллектуальная игра.

— И тебе правда никто никогда не говорил: «Какой фигней ты страдаешь!»? Обычно всегда находятся люди, которые так относятся к волонтерским проектам.

— Был один друг, который говорил: «Зачем тебе это? Почему ты не придумаешь, как на этом заработать?» Долгое время брат не понимал, что это вообще. Но когда услышал про нас по «Первому каналу», понял. Многим сложно принять, что человек может работать не для того, чтобы получить с этого прибыль, а потому, что хочется заниматься тем, что нравится, что приносит пользу.

— А есть какая-то отдача от людей? Видишь ли ты, что из года в год народ становится грамотнее?

— Ну, пока у нас только увеличивается количество участников, и я не могу провести статистику, сказать, что пятерок стало гораздо больше или меньше… Да и оценка не говорит, что люди грамотные или безграмотные. Провели бы мы диктант пятьдесят лет назад, абсолютно тот же результат был бы. Просто неграмотность стала очевиднее: если раньше она обнаруживалась только в личной переписке, то сейчас есть интернет, где это все налицо. Лет двадцать назад все тексты, которые выходили в публичный доступ, были вычитаны и откорректированы. Сейчас этой чести удостаиваются только книги. Поэтому важно, чтобы люди писали без ошибок… Но бывают в текстах такие места, где вроде бы обязательно нужно ставить запятую. Но ее там нет. Горе от ума. Так что, получил ты пятерку или двойку, не так важно.

— Ты сама когда-нибудь писала диктант как участница проекта?

— Да-а-а-а-а, — смеется Оля. — Это были такие ощущения! Я сидела, у меня руки тряслись, так волновалась. Я записываю и понимаю, как это классно! И обычно, если один раз поучаствуешь, хочется прийти еще… каждый год проверять себя. Мне это рассказывали участники, которые уже по нескольку раз писали. Говорят, что такие проверки очень мотивируют подтягивать русский в свободное время. Так вот, мы для этого даже придумали специальные курсы по подготовке к «Тотальному диктанту». Они называются «Русский по пятницам». И люди ходят! Это так приятно! В прошлом году у нас было пять городов, в этом году — 22. Мы хотим, чтобы дальше практически в каждом городе, где проходит диктант, было такое бесплатное обучение. Не только по подготовке к диктанту, а вообще курсы русского языка. Классно, когда в восемь вечера, после работы люди идут не по кабакам, а заниматься русским языком!