27 июля 2022 г. «Пресс-изба»

Квартирьеры 2022: возвращение домой, ч.1

Целых три года нога летнешкольника не ступала на территорию лагеря на Волге. Пока не появились квартирьеры — настоящие герои, на плечи которых легло восстановление пространства. Мы поговорили с предводителем квартирьеров этого сезона, Евгением Варшавером, о том, зачем люди приезжают буквально на стройку, что им пришлось пережить и как изменился лагерь.

---

Евгений Варшавер, директор ЦПИ

Квартирьеры видят базу самыми первыми. Сильно ли она изменилась за три года, пока нас не было?

Надо вспоминать, потому что год был 2019 и у меня была экспедиция с Центром полевых исследований. Конечной точки я не помню, потому что экспедиция была в первой точке ЛШ. Но в принципе, думаю, есть две вещи, которые произошли с этой всей историей. Первая вещь — это многое обветшало, и это понятно, потому что все-таки действительно много времени прошло. Ну как. Ты на три года оставил дом, ты возвращается в этот дом. Пыль лежит, которую три года никто не убирал. Если что-то контактировало с водой, оно действительно могло сгнить немножечко, что-то пахнет не так. А второе — это всякие рутинные вещи, связанные с консервацией ЛШ, которые происходят в ходе процедуры антиквартирьерства. В частности, самое яркое и любимое — снятие крыши центральной кухни и размещение ее в некотором секретном месте.

Для меня самое в этом смысле такое странное и дорогое — это очаги, которые пришли в полную негодность. На них уже культурный слой наветрился, налетел. А на самом деле не культурный, потому что здесь ничего не происходило. Честно сказать, процедура выкапывания этих очагов напоминала скорее археологию, нежели квартирьерство. А в остальном это такие мелкие вещи. Например, мы приезжали на базу, если ты помнишь, была поездка для того, чтобы переносить из склада пятого в ДК всякие вещи. По большому счету ничего не изменилось. Это наша база любимая, под соснами. Но есть некоторые частности, ликвидировать которые и призваны были квартирьеры.

Задача квартирьеров ясна. Что успели сделать?

Все! Мы встретились восьмого [июля], девятого утром началась работа и продолжалась с нахлестом на 16-е число [первый день ЛШ], но в целом успели все, за исключением одной вещи — так до конца не потриммерили всю траву, которую хотели. Но это такая вишенка на торте, не очень красивая полная завершенность. Можно сказать, эта трава — как бы эстетическое несовершенство конструкции квартирьерства, которое и делает его, равно как и его результаты, прекрасным.

Мы, кстати, заметили, что почти отсутствуют комары на территории. Если зайти за заборчик, то сожрут просто сразу же. Как-то обрабатывают территорию еще и от них, не только от клещей?

Да, мы бегали со специальными сабельками и убивали комаров. Это заняло где-то два дня квартирьерства, важная задачка. В результате этого действия и нет комаров.

Сабельками?

Да, маленькими такими, специальными. Ты едешь на рынок строительный и покупаешь антикомариные сабельки.

Я тоже многое узнал впервые.

Слышала, что некоторые приезжают только на квартирьерство. Как ты думаешь, кто они, зачем эти условные «они» едут? Что значит «быть квартирьером»?

Да, есть такой тип. Я думаю, две вещи тут пересекаются, даже три. Первое — если тебя не взяли на какую-то мастерскую, а ты хотел бы принять участие в «Летней школе», ты о ней наслышан — ты приезжаешь.

Второе — это история про волонтерство. «Летнюю школу» можно рассматривать как волонтерский проект — ну, то есть, он такой и есть, но в какой-то момент был вопрос, а насколько участники ЛШ считают себя волонтерами, и выяснилось, что в общем нет. А на квартирьерстве ты имеешь возможность своими руками сделать контрибьюшн в «Летнюю школу», которая явно является важным, полезным и крутым мероприятием.

Ну а третье — и сейчас этого больше, наверное, — это сбежать от большого мира. Здесь плохо ловил интернет, и это было хорошо. Отключиться от внешней повестки, что сейчас для многих очень важно. И это совершенно точно одна из мотиваций, которая привела квартирьеров на «Летнюю школу».

А какая твоя мотивация?

Я соскучился по «Летней школе», очень сильно. Моя задача состояла в том, чтобы максимизировать свое присутствие под соснами, так скажем. Плюс при том, что на «Летней школе» я с 2006-го года, мое единственное квартирьерство было как раз в 2006 году. В социологии, экономике есть так называемый эффект безбилетника — это когда у тебя есть какое-нибудь общее дело, общий ресурс, который по справедливости требует одинаковых вложений. Идеальный пример — это скважина какая-нибудь или колодец. Ты не можешь просто выкопать свою часть колодца, потому что он не заработает. Колодец надо выкопать целиком. Разные люди этот колодец в разной степени копали, а пользуются плодами этого колодца все одинаково. И этот принцип, когда ты вложил мало, а пользуешься наравне со всеми, называется принцип безбилетника.

И у меня, честно сказать, в совокупности за эти 15 лет, что я на школе, лет восемь, наверное, были мастерские. И было ощущение, что ты приезжаешь на все готовое. Постепенно зрело понимание и желание сделать свой контрибьюшн в «Летнюю школу», не быть безбилетником. Вот я и решил поехать квартирьером.

Как ты думаешь, каким будет этот сезон?

Непростым. Когда обсуждалось воскрешение школы после двух ковидных лет, был разговор, что многое придется воскрешать. И так и есть. Это касается разных вещей — и материальной базы, и социальных связей, и каких-то традиций.

Первое, что спросил у меня Катречко, когда приехал, это «А рында где?».

Это колокол корабельный, который в какой-то момент притащили, повесили и битьем в него ознаменовывали начало завтрака\обеда\ужина. Вроде бы что-то помню, был разговор про рынду. Но где рында — неизвестно. И я не помню прям, как ей пользовались. Мы посмеялись, что некоторые традиции действительно отмирают, просто потому, что прошло время. Носители этих традиций, допустим, уже не на «Летней школе». Или не в той позиции, чтобы повесить рынду, не знаю. И в результате это уходит.

В то же время мы себя ловим на том, что про прошлый сезон 2019-го года говорим как «а вот в прошлом году», как будто бы это было совсем вчера.

Я так не говорю, кстати. Я слышал, что люди так говорят и оговариваются, но все-таки прошлый год — это прошлый год.

Была распределенная «Летняя школа», мне кажется, это важный исторический этап, которым пренебрегать не надо.

Это вполне себе история «Летней школы». И если говорить «в прошлом году» про 2019 год, то мы обижаем 2020, 2021 и все усилия, которые были брошены на то, чтобы «Летняя школа» состоялась в том или ином формате.

---

Отдельную благодарность выражаем всем 25 квартирьерам:

Варваре Фуфаевой, Марии Росляковой, Александре Разореновой, Андрею Виноградову, Дмитрию Калабуку, Дарье Крыловой, Анастасии Голицыной, Илье Алексееву, Ольге Евдокимовой, Марии Галушкиной, Марии Гордиенко, Марине Сычевой, Екатерине Бровиной, Владу Баренцеву, Александрине Елагиной, Алене Еремеевой, Анастасии Сваровской, Михаилу Фрункину, Анне Каширских, Екатерине Горбач, Анастасии Муратовой, Анне Армяковой, Ксении Бадашевой, Сергею Солтовскому, Жанне Алексеевой

---

Если вы загрустили, что не попали на квартирьерство — не надо, ведь впереди будет антиквартирьерство (или еще говорят «постквартирьерство»), когда лагерь надо будет сворачивать и консервировать на зиму. Подробнее мы рассказывали в том самом 2019-ом году. Попасть на него несложно — напишите на почту window@letnyayashkola.org и укажите в теме письма: «Антиквартирьер».

---

Интервью: Антонина Широких

Фото: Александра Разоренова, Антонина Широких